Помнишь, братишка, время то давнее: сосны и море, солнца закат;
как корабли провожали мы в плаванье,
как мы их ждали назад?
Как нам хотелось быть капитанами
и в кругосветку уйти по весне!
Что ж, мастерами, конечно же, стали мы -
каждый в своем ремесле...
Обычная история тех лет: окончив всего 6 классов, одесский парнишка Саша Маринеско ушёл в море учеником матроса. Через пару лет он уже матрос 1 класса. После окончания в 1933 году Одесского мореходного техникума ходил третьим и вторым помощником капитана на пароходах «Ильич» и «Красный флот». В ноябре того же 1933 года по путёвке ВЛКСМ он был направлен на курсы комсостава РККФ. Там и обнаружилось, что у рабочего парня есть родственники за границей, за что чуть не отчислили (отец Александра, Иона Маринеску – румын; был приговорён к расстрелу, бежал в Одессу, где сменил румынское окончание фамилии на украинское «о»).
Тогда, похоже и начал заглядывать в стакан Александр Иванович Маринеско. С 1939 года он служил командиром М-96. В 40-м экипаж подлодки занял первое место по итогам боевой подготовки: норматив погружения 35 секунд был перекрыт почти вдвое – 19,5 секунды. Командира наградили именными золотыми часами и присвоили звание капитан-лейтенант.
В октябре 1941 года Маринеско исключили из кандидатов в члены ВКП(б) за пьянство и организацию в дивизионе подлодок карточных игр, а комиссару дивизиона, допустившему бардак, дали десять лет лагерей с отсрочкой исполнения приговора и направили на фронт. Гуляли морячки! И каждый раз – как в последний раз!
Во время войны Балтика напоминала суп с клёцками: в районе острова Гогланд было выставлено около 6 тысяч мин, в районе острова Наргин (Нейссаар) – около 2 тысяч. Фарватеры для выхода из Финского залива были не только заминированы немцами, но и перекрыты противолодочными сетями. Все наши субмарины сосредоточились на ограниченном пространстве залива, и очень редко уходящие в поход подводники возвращались. Семьи членов экипажей даже не получали похоронок – лишь извещения: «Пропал без вести»...
...Годами бороздя волну,
в удачу безрассудно веря,
как много нас пошло ко дну,
как мало нас сошло на берег...
«Малютка» М-96 оказалась востребованной в 1941 г. для боевой службы всего лишь раз – для несения прибрежного дозора у Моонзундских островов в конце июля, при этом встреч с противником лодка не имела. 14 февраля 1942 года артиллерийский снаряд осадной батареи проделал полутораметровую пробоину в корпусе стоявшей у пирса М-96, затопило два отсека, вышли из строя многие приборы. Ремонт занял полгода.
Выходит, что когда 12 августа 1942 г. субмарина вышла в очередной поход, её экипаж и командир не только не имели в течение года нормальной подготовки, предусматривавшей погружения и учебные торпедные атаки, но и ни разу не видели на море настоящего врага! Боевой опыт сам по себе не приходит, это надо учитывать при «разборе полётов».
Обнаружив 14 августа конвой в составе плавбатареи SAT 4 «Хелене» и двух шхун, охранявшихся тремя сторожевыми катерами, Маринеско в 11:17 атаковал его. По транспорту с дистанции 12 кабельтовых была выпущена одна торпеда. Спустя минуту на лодке услышали треск, который приняли за признак попадания. Но «Хелене» отделалась лёгким испугом (в 1946 году «потопленный» корабль был передан советскому ВМФ).
Катера сопровождения ринулись бомбить район. Они сбросили двенадцать глубинных бомб, от гидравлических ударов которых на лодке была повреждена часть приборов, в районе четвертой цистерны главного балласта лопнул шов корпуса, вышел из строя гирокомпас. При возвращении пришлось форсировать несколько линий минных заграждений, лодка трижды касалась минрепов (минреп – трос, удерживающий мину на якоре).
...Напрягаясь минрепами,
якоря держат смерть,
чьё рогатое кредо –
нам помочь умереть.
Только – накося, выкуси –
не пришёл ещё срок:
с преисподней поднимемся
выпить неба глоток!..
Скрежет слева... «Внимание!..
Лево руль!..» Тишина?
Затаили дыхание –
страшно. Это – война:
сука-дрожь под коленями,
сердце сжато в тиски...
У мальчишек безвременно
индевеют виски...
В ноябре 42-го М-96 вышла в Нарвский залив для высадки разведгруппы в операции по захвату шифровальной машины «Энигма». В немецком штабе шифровальной машины не оказалось, десант вернулся ни с чем. Александру Ивановичу не понравилось, как его встретили на берегу после похода, и он без церемоний отдал команду на погружение прямо у пирса. Сутки экипаж праздновал возвращение под водой, не обращая внимания на попытки командования до него достучаться.
Но тем не менее действия командира на позиции оценили высоко, он сумел скрытно подойти к берегу и без потерь вернул десант на базу. А. И. Маринеско наградили орденом Ленина. В конце 1942 года ему было присвоено звание капитана 3-го ранга, его снова приняли кандидатом в члены ВКП(б); правда, в боевой характеристике за 1942 год командир дивизиона капитан 3-го ранга Сидоренко всё же отметил, что его подчинённый «на берегу склонен к частым выпивкам».
В апреле 43-го Маринеско перевели командиром подлодки С-13, на которой он прослужил до сентября 1945 года. До осени 1944 года С-13 в море не выходила, и командир попал в очередную «пьяную» историю: Маринеско не поделил симпатичную докторшу с командиром дивизиона ПЛ, Александром Орлом, и одержал над ним верх в драке – вынужденное бездействие расслабляет и расхолаживает.
В поход подлодка вышла только в октябре 1944 года.
...Вест-зюйд-вест! Погружение!
Глубина – двадцать пять!
По отсекам движение
прекратить! Так держать!
Нам махнёт белокрылая,
заходя на вираж.
С-13. «Счастливая!» –
всё шутил экипаж...
В первые же сутки, 9 октября, Маринеско обнаружил и атаковал одиночный транспорт (в реальности – немецкий рыболовный траулер «Зигфрид», 563 брт). С дистанции 4,5 кабельтовых был дан залп тремя торпедами – промах! Через две минуты – ещё торпеда: промах! Всплыв, С-13 открыла артиллерийский огонь из 45-мм и 100-мм орудий подлодки. По наблюдению командира, в результате попаданий корабль (водоизмещение которого Маринеско в докладе завысил до 5000 тонн) начал быстро погружаться в воду.
На самом деле траулер только потерял ход и накренился, что не помешало немцам после ухода С-13 устранить повреждения и отбуксировать судно в Данциг (ныне Гданьск), к весне 1945 года оно было восстановлено. В том же походе Маринеско, в соответствии с данными своего же вахтенного журнала, имел еще три возможности атаковать, но не использовал их – вероятно, берег людей.
В 1944-м Финляндия вышла из войны, СССР получил возможность перебазировать флот ближе к границам рейха. Дивизион подлодок расквартировали в Турку. Наступающий 1945 год Маринеско и его приятель, командир плавбазы «Смольный» Лобанов, решили отметить в ресторане гостиницы. Там же, в ресторане, у Александра завязался роман с хозяйкой гостиницы, и он «застрял» на два дня.
В итоге Лобанов оказался на передовой, а Маринеско командующий КБФ адмирал В.Ф. Трибуц хотел отдать под суд военного трибунала, однако предоставил возможность искупить вину в предстоящем походе (заменить его было некем, из тринадцати средних подлодок, воевавших на Балтике, «в живых» осталась только С-13)....И неслось перед строем:
«...Едрит вашу мать!..
Я вам, суки, устрою!...
Расстрелять!.. Расстрелять!..»
С-13, по сути, стала единственной «штрафной подлодкой» советского ВМФ за все годы войны. Как явствует из всего вышеизложенного, С-13 и её командир ни по реальным, ни по декларируемым победам явно не ходили в лидерах.
Пятый боевой поход подлодки С-13 и уничтожение лайнера «Вильгельм Густлофф» вошли в историю подводной войны как «атака века», и описаны они предостаточно. По современным данным, с «Густлоффом» погибло 406 матросов и офицеров 2-й учебной дивизии подводных сил, 90 членов собственного экипажа, 250 женщин-военнослужащих немецкого флота и 4600 беженцев и раненых, из них почти 3 тыс. детей. Западная пресса во времена «холодной войны» неоднократно ставила этот факт в вину Маринеско, но лайнер шел под флагом «Кригсмарин» и не нес опознавательных знаков Красного Креста.
Из числа подводников погибло 16 офицеров (в т.ч. 8 медицинской службы), остальные – малообученные курсанты, нуждавшиеся ещё, как минимум, в полугодичном курсе подготовки. Поэтому, несмотря на заявления командира дивизиона ПЛ Александра Орла и советской прессы о гибели 70-80 экипажей, погибшие подводники могли сформировать лишь 7-8 экипажей подводных лодок (численность экипажа самой распространенной немецкой подлодки типа VII составляла 44-56 человек).
В том же походе, 10 февраля 1945 года, «несчастливая эска» потопила транспорт «Генерал фон Штойбен», на борту которого эвакуировались 2680 раненых солдат и офицеров рейха, 270 человек медперсонала, около 900 беженцев, плюс собственно экипаж – 285 человек. В результате, по количеству потопленных брутто-регистровых тонн, а также уничтоженной живой силы, Маринеско за один поход вышел на первое место среди советских подводников.
За потопленные вражеские корабли командиры субмарин получали не только награды, но и неплохие денежные премии. В Финляндии Маринеско на свои премиальные купил «Опель» и не захотел с ним расставаться, когда по окончании войны поступил приказ перебазироваться в Лиепаю. Машину укрепили на палубе краснознамённой С-13, и она успешно форсировала Балтику.
Эта выходка стоила Маринеско карьеры командира подлодки. 14.09.1945 г. вышел приказ № 01979 наркома ВМФ адмирала флота Н. Г. Кузнецова: «За халатное отношение к служебным обязанностям, систематическое пьянство и бытовую распущенность командира Краснознамённой подводной лодки С-13 Краснознамённой бригады подводных лодок Краснознамённого Балтийского флота капитана 3 ранга Маринеско Александра Ивановича отстранить от занимаемой должности, понизить в воинском звании до старшего лейтенанта и зачислить в распоряжение военного совета этого же флота».
Всего месяц А. И. Маринеско служил командиром тральщика Т-34 в Таллиннском морском оборонительном районе. 20 ноября 1945 года по приказу наркома ВМФ № 02521 старший лейтенант Маринеско А. И. был уволен в запас.
После войны в 1946-1949 годах А. И. Маринеско работал старшим помощником капитана на судах Балтийского государственного торгового пароходства, ходил в порты Бельгии, Голландии, Англии. В 1949-1950 годах он – заместитель директора Ленинградского НИИ переливания крови.
Осужден 14 декабря 1949 года на три года лишения свободы по статье 109 УК РСФСР (злоупотребление служебным положением) и Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 года «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений» – Маринеско вменили в вину хищение торфяных брикетов, присвоение принадлежащей институту кровати стоимостью 543 рубля и три прогула без уважительных причин, допущенные в ноябре 1949 года.
Наказание А. И. Маринеско отбывал на рыбопромыслах в Находке, а с 8 февраля по 10 октября 1951 года – в Ванинском исправительно-трудовом лагере Дальстроя. 10 октября 1951 года Маринеско досрочно освобождён из мест лишения свободы, а на основании акта амнистии от 27 марта 1953 года судимость с него была снята.
После освобождения бывший командир ПЛ «С-13» в период с конца 1951 по 1953 годы работал топографом Онежско-Ладожской экспедиции, с 1953 года руководил группой отдела снабжения на ленинградском заводе «Мезон». Умер Александр Иванович Маринеско в Ленинграде 25 ноября 1963 года, похоронен на Богословском кладбище. Через 27 лет, Указом Президента СССР от 5 мая 1990 года, ему было присвоено звание Героя Советского Союза – посмертно...
До сих пор не умолкают споры, кто же он – герой или разгильдяй, жертва обстоятельств или преступник? Человек – не пуговка от кальсон, нельзя присвоить ему определенный артикул или «обточить» под заданный стандарт. Не нам его судить...
...Печально вечер догорит,
и в темноте растает пристань,
и чайка белая летит
приветом из прошедшей жизни...
С окончания Великой Отечественной войны и до смерти имя Маринеско было под запретом. Но в неписаной истории отечественного флота, которая слагается в курилках, он был и остаётся самым известным подводником-легендой!
Автор Константин Рыбаков
Комментариев нет:
Отправить комментарий