Кризис меняет мир, но нынешним тридцатилетним нет до этого никакого дела - не потому даже, что они ленивы, нелюбопытны и неспособны анализировать ситуацию, а потому, что умеют жить лишь короткими перебежками.Собственного антикризисного опыта у «новых взрослых» (поколение 1976-1982) нет: во времена дефолта им еще нечем было рисковать, зато есть драматичный опыт родителей, которые на фоне появления «новых русских» стремительно превратились в «новых бедных». Это поколение прагматиков, которое в конце 90-х дружною толпою устремилось в экономисты и юристы - не из интереса к профессии, а из невозможности сделать любой другой выбор, глядя на своих родителей, чьи «интеллигентские» профессии и занятия стремительно обесценились. Пережив в детстве родительское банкротство, помноженное на крах долгосрочного планирования как жизненной стратегии, сегодняшние молодые горожане могут принимать сугубо тактические, краткосрочные решения - реагировать на ситуацию «здесь и сейчас».
Среди стратегий быстрого реагирования лидирует бегство, причем на любой вкус: хочешь - кури траву в Гоа, хочешь - коли дрова где-нибудь под Тулой. Кризис оказался исполнителем глубинных желаний, превратив дауншифтинг из эпатажной экзотики в массовую практику. В отказе от социальных ценностей в пользу индивидуальных больше нет ничего сложного: между карьерой и свободой значительно легче выбирать, если карьера уже навернулась.
Переждать трудные времена где-нибудь за морями - в лидерах Индия и Таиланд - кажется куда более разумным, чем нервничать из-за сокращений или соглашаться на меньшую зарплату. Гоа становится для российских граждан чем-то вроде Америки для советских: мифом о лучшей жизни. Там можно, сдавая здешнюю квартиру или прогуливая сбережения прошлой жизни, продолжать чувствовать себя богемной буржуазией (или буржуазной богемой), не опасаясь социального понижения. Там можно наконец-то элементарно расслабиться - поколение, сызмальства безоговорочно выбиравшее Уолл-стрит вместо Вудстока, может отринуть дресс-код вместе с бизнес-ланчем и попытаться выйти из колеса сансары прямиком в нирвану. Может статься, что после такого опыта бывшим яппи и не захочется возвращаться: материальные ценности могут уступить открывшимся духовным богатствам.
Уехать же в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов представляется не столько вынужденным поведением не прижившихся в столицах провинциалов, сколько вполне осознанным желанием горожан пересидеть финансовую невнятицу. С одной стороны, тут не обходится без идеализации натурального хозяйства и прочих сельских радостей. С другой - размышления очень деловитые: записи в «ЖЖ», повествующие об опыте эмиграции в глубинку, вызывают не удивление, а практический интерес. В комментариях спрашивают: гусей держите? корову доите? детей в школу водите? Дом где-нибудь в Костромской области стоит всего две-три средних московских зарплаты (три-пять в реалиях других мегаполисов) - как тут не задуматься.
Другой набирающий обороты вариант бегства - не географический, а гендерно-демографический. «Хорошо бы сейчас родить ребенка» - неожиданно эта фраза стала все чаще звучать в бытовых и прочих разговорах. Казалось бы, трудно придумать более неподходящую для такого решения ситуацию. Однако кризис вызывает какой-то даже вздох облегчения: судя по всему, основной демографический страх «активной горожанки» был завязан не на нехватке денег, а на невозможности добровольного выпадения из социальной иерархии - а в России рождение детей неизбежно приводит к такому выпадению. Рациональные тридцатилетние девушки воспринимают кризис, особенно в случае, если он затронул сферу их профессиональной деятельности, как благо: когда бы еще появился повод уйти в декрет без риска для карьеры. Еще чуть-чуть - и поколение тридцатилетних не без удовольствия обнаружит себя где-нибудь в индийской деревушке, в тени кокосовой пальмы, с младенцем на руках. А знаменитый лозунг хиппи make love not war реинкарнирует, чтобы сформулировать новую философию: make love not work.
Автор Елена Шахновская
http://rusrep.ru/2009/32/lyudi/
Комментариев нет:
Отправить комментарий